– Хотел бы я знать, куда она подевалась? – проговорил Рэйс.

Они вышли, заперли дверь и прошли в каюту мисс Ван Скулер.Снова все атрибуты богатства: дорогие чемоданы, обилие косметики. И все видеальном порядке.

Далее шла каюта Пуаро, за ней

– Рэйса.

– Вряд ли жемчуг спрятали в наших каютах, – сказал Рэйс.

Пуаро не согласился.

– Наоборот. Однажды в Восточном экспрессе, когда ярасследовал убийство, возникло маленькое затруднение с алым кимоно. Оноисчезло, а я твердо знал, что оно должно быть в поезде. Где же, вы думаете, яего обнаружил? В моем собственном запертом чемодане! Представляете, какаянаглость!

– Что ж, посмотрим, может быть, и на этот раз кто-нибудьосмелился поступить так же нагло с вами или со мной.

Однако вор, укравший жемчуг, не подкинул его ни Рэйсу, ниПуаро.

Они обогнули корму и тщательно обыскали каюту мисс Бауэрс.Там не нашлось ничего подозрительного. Ее носовые платки были из одноцветногополотна с вышитыми инициалами.

В каютах миссис Оттерборн и ее дочери повторилось то же –ничего подозрительного. Далее – каюта доктора Бесснера.

Симона лихорадило. Он чувствовал себя плохо. Глядя на него,Пуаро понял, отчего доктор так стремился поскорее доставить его в госпиталь ипередать в руки квалифицированных врачей.

Пуаро подробно рассказал Симону, чем он и Рэйс занимались втечение дня, и сообщил о том, что жемчуг был возвращен и оказался подделкой.

– Мсье Дойль, вы уверены, что ваша жена привезла с собойнастоящий жемчуг, может быть, все-таки ожерелье было поддельное.

Симон отвечал решительно:

– Нет, нет. Я вполне уверен. Линнет нравился этот жемчуг, иона его носила всегда. Ожерелье было застраховано от любого несчастного случаяи от кражи тоже. Поэтому, наверное, она обращалась с ним так небрежно.

– Тогда продолжим обыск.

Он начал открывать ящики шкафа. Рэйс принялся за чемоданы.

– Неужели вы подозреваете старого Бесснера, – удивилсяСимон.

Пуаро пожал плечами.

– А почему бы и нет? В конце концов, что мы знаем оБесснере?

– Как же он мог его здесь спрятать, при мне?

– Сегодня не мог. Но ведь мы не знаем, когда подменилиожерелье. Возможно, несколько дней назад.

– Да, об этом я не подумал.

Но и здесь поиски не увенчались успехом.

В каюте Пеннингтона Рэйс и Пуаро особое внимание уделилипапке с деловыми и юридическими документами. Пуаро сел, мрачно опустив голову.

– Кажется, все согласно закону.

Затем они нашли тяжелый кольт, осмотрели его и положили наместо.

– Значит, мистер Пеннингтон путешествует с оружием, –пробормотал Пуаро.

– Да, это может навести на размышления. Но ведь Линнет Дойльбыла убита из револьвера совсем другого калибра.

– Рэйс помолчал.

– Знаете, я, кажется, понял, почему пистолет выбросили заборт. Может быть, убийца оставил его в каюте Линнет Дойль, но потом кто-тодругой выбросил.

– Да, возможно. Я думал об этом. Но тогда возникает целаяцепь вопросов. Кто был этот человек? Почему захотел отвести подозрения отЖаклины де Бельфорт? Зачем он заходил в каюту Линнет? Мы пока знаем толькоодного такого человека – мисс Ван Скулер. Можно ли представить себе мисс ВанСкулер в роли спасительницы Жаклины де Бельфорт? Зачем ей это? И снова тот жевопрос: почему пистолет выбросили за борт?

– Может быть, мисс Ван Скулер узнала свою накидку, –размышлял Рэйс, – перепугалась и выбросила все вместе?

– Она могла бы выбросить накидку, но при чем здесь пистолет?И все-таки согласен с вами, может быть, это и есть ответ на вопрос. Но какнескладно, господи, как неуклюже! Относительно накидки у меня есть еще односоображение…

Пуаро попросил Рэйса продолжить обыск, а сам вернулся вкаюту Бесснера, чтобы еще раз поговорить с Симоном.

– Послушайте, – начал Симон, – я все продумал, и я абсолютноуверен: вчера у Линнет был настоящий жемчуг.

– Почему вы так уверены, мсье Дойль?

– Потому что перед ужином Линнет, – он нахмурился, произносяимя жены, – играла с жемчугом, пропускала его сквозь пальцы и рассказывала онем. Она разбиралась в жемчуге. Я совершенно уверен, она заметила бы подделку.

– Скажите, мадам Дойль могла бы одолжить свой жемчугподруге, вообще выпустить его из рук.

Симон смутился и покраснел.

– Мсье Пуаро, мне трудно ответить вам. Ведь я… я… так малознал Линнет. Но вообще она была необычайно щедрая. Вполне возможно, что онадавала эти бусы какой-нибудь подруге.

– Например, – Пуаро заговорил очень вкрадчиво, – например,мадемуазель де Бельфорт?

– Что вы хотите сказать? – лицо Симона побагровело, онприподнялся, застонал и упал на подушку.

– К чему вы клоните? Джекки украла жемчуг? Да нет же! Могупоклясться чем хотите. Джекки честнее честности. Она не может украсть. Этоабсолютно немыслимо.

В глазах у Пуаро появилась мягкая насмешка.

– О ла-ла-ла – неожиданно засмеялся он.

– Я только высказал предположение, и как же выпереполошились.

Симона не развеселила шутка, он повторил сердито:

– Говорю вам, Джекки – это сама честность. Пуаро сновавспомнил разговор в Асуане: «Я люблю Симона, а он любит меня». Кажется, Жаклинабыла права.

Вошел Рэйс.

– Ничего, – по-военному доложил он.

– А вот и стюарды; сейчас мы узнаем о результатах обыскапассажиров.

Первым заговорил стюард:

– Ничего, сэр.

– Не оказывал ли кто-нибудь сопротивления?

– Итальянец, сэр, кричал, что это оскорбление и томуподобное. У него есть револьвер.

– Какой?

– Маузер двадцать пятого калибра, сэр.

– Итальянцы – народ темпераментный, – заметил Симон.

– В Вади-Хальфа он просто разъярился из-за пустяковогонедоразумения с телеграммой. Он очень грубо обошелся с Линнет.